Журнал "ШАРМ", февраль 2006, N 110: ЧАЙ ВДВОЕМ

"Мне много не надо: только все самое лучшее"
Оскар Уайльд


Ей хочется всего и сразу. И у нее это неплохо получается. Она пишет книги о гастрономии и о светской жизни, переводит запрещенных в прошлом, а ныне модных японских авторов Она умеет радоваться красоте и ощущать нюансы во всем, будь то еда, одежда или искусство слова.


SMALL-TALK В НЕПОГОДУ

Татьяна Юркова, в прошлом москвичка, а ныне обитательница Северного Тель-Авива, живет в нашей стране почти 10 лет с перерывом на два года. "Я работаю женой", - как-то раз сказала она. Жена дипломата – это профессия, причем очень непростая, ведь дипломаты, по ее словам, – это современное дворянство, это люди, по которым судят об их стране. Дипломаты и их жены (а также и мужья, ибо в последнее время все чаще на этом поприще мы встречаем женщин) не могут себе позволить расслабиться, сказать что-нибудь не подумав и обнаружить некомпетентность. Словом, задача непростая, ей можно посвятить себя без остатка. Но Татьяне с ее энергией и жизнелюбием этого показалось мало, и она принялась писать книги.

Чуть больше месяца назад состоялась презентация ее третьей книги "Гастрономия кайфа. Поваренная книга для рублевских жен". Презентацию подготовила и провела супруга российского посла Елена Тарасова. Как выяснилось, именно она стала первой читательницей этого многостраничного труда. "Поваренной" книге предшествовал сборник интервью "Платье для первой леди", увидевший свет в 2001-м, и книга переводов Мисима Юкио "Веер в залог любви", вышедшая в 2003. Вообще-то Татьяна Юркова востоковед, много лет занималась изучением японской литературы и театра нового времени, а изданные ею три года назад переводы мятежного японского писателя, запрещенного при советской власти, были сделаны "в стол", без особой надежды на то, что они когда-нибудь попадут к широкому читателю. Впрочем, несколькими годами раньше по пьесе другого японского автора Бэцуяку Минору "Сто йен за услугу" в переводе Татьяны Юрковой поставил спектакль Олег Табаков.

Мы встретились в одном из кафе на Кикар ха-Медина в Тель-Авиве.
"Выпьем чаю, а потом на витрины поглазеем". Зимний ливень с градом разрушил наши планы, пришлось ограничиться чаем, сдобренным по случаю непогоды несколькими глотками мартеля. На душе сразу потеплело, разговор пошел легко, перескакивая с одной темы на другую.

Мы говорили, кажется, обо всем: об иллюзорности мира как потока первоэлементов – "дхарм", о высокой моде, о влиянии Чехова на японскую драматургию, и конечно же, о гастрономии. Если бы не Татьяна Юркова, я бы, возможно, до конца своих дней не узнала, в чем различие между сервировкой обеда "a la russe" и "a la francaise". Если бы не она, мне остались бы неизвестными причины, по которым вино лучше брать из средней части бочки, масло из верхней, а мед – из нижней. И еще очень многого не узнала бы, если бы не прочла "Гастрономию кайфа", любезно предоставленную мне автором. Эту книгу можно читать, как захватывающий бестселлер, да она и есть бестселлер.

О ТОМ, КАК ЛЮДИ ОБЕДАЮТ

- Как возникла идея написания подобной книги?

- Как-то в Греции мы обедали в маленьком ресторанчике, где можно было наблюдать за работой повара. Я смотрела, как он управляется с бараниной, какими специями начиняет мясо, и подумала, что практически ничего не изменилось со времен Гомера. Средиземноморская кухня, такая древняя, красивая и здоровая, всегда меня вдохновляла. Так появилась идея книги, которая охватила бы историю поваренного искусства от античности до наших дней.

Первоначально книга называлась "Обеды с Гомером" и к ней прилагался географический и мифологический словарь. Но она получалась слишком объемной. Пришлось отказаться от словаря, издательство предложило свое название, так появилась книга для "рублевских жен".

Говоря о работе над своей книгой, Татьяна называет по меньшей мере одиннадцать задач, которые она поставила перед собой и выполнила. Во-первых, во-вторых и в-третьих, "занимательно объяснить историю еды через историю литературы через уникальные судьбы конкретных людей – гурманов, поваров, монархов, фавориток, литераторов и их персонажей, и наконец, взглянуть на историю человеческой культуры через призму трапезы". Помните, как Чехов советовал брату Александру в письме: хочешь написать роман – опиши, как люди обедают. Связь еды с религией и любомудрием (так Татьяна называет философию) обозначена ею как задача номер четыре, а под пятым пунктом числится изложение самой истории кухни и отдельных продуктов.

Далее автор приводит вполне реальные и даже утилитарные причины, по которым читателям полезно подробно ознакомиться с сим трудом: как научиться оценивать качество продуктов, в том числе и экзотических, выбирать их; как их разделать, обработать и сохранить, как наилучшим образом сервировать и, наконец, как из всего этого извлечь максимальный кайф. Не обошлось и без истории ножей, вилок, салфеток, коктейлей и раутов. Завершающий аккорд – выбор вина, без которого не может состояться ни один гурме, не говоря уже о гастрономах, которых французы возводят в высший ранг кулинарной иерархии. Здесь можно найти 405 эксклюзивных рецепта на все случаи жизни, плюс 400 практичных и полезных винных рекомендаций.

И при всем том книга получилсь легкая и занимательная, ибо автор следует принципу Сократа - о сложном говорить легко и просто.

Татьяне не нравится, когда ее книгу сравнивают с кулинарным бестселлером 19-го века, "Подарком молодым хозяйкам" Елены Молоховец. И вообще, она категорически не согласна, когда ее книгу называют "кулинарной", да и само слово "кулинария" вызывает у нее аллергическую реакцию.

- Даже если вы не станете готовить блюда по рецептам моей книги, то в любом случае она поможет научиться заказывать блюда в ресторанах самых разных стран и знать при этом, что вы едите и почему вам подают это блюдо именно так, а не иначе.

- Книга адресована "рублевским женам", а что делать всем остальным российским, да и не только российским дамам?

- Если ты не можешь купить Парфенон – это еще не повод не знать античной культуры, - парирует Татьяна. - Попробую провести параллель с высокой модой. Вот Юдашкин попытался возродить русскую аристократическую моду. Половина его коллекции – это музейные экспонаты, храняшиеся в Кремле. Эти платья совершенно не нужно носить, они не для этого делаются. Высокая мода вдохновляет нас так же, как произведения искусства. Вы приходите в музей любоваться картинами Рубенса и вам не мешает то обстоятельство, что вы не можете повесить их у себя дома, правда? Платья высокой моды стоят сумасшедшие деньги, каждый такой наряд шьется вручную по нескольку месяцев. Израильский модельер Дани Мизрахи тоже шьет платья вручную и они тоже стоят безумно дорого. А "рублевская гастрономия"– тоже что-то вроде высокой моды, только применительно к еде.

Кстати, Татьяна уверяет, что совершенно необязательно в точности следовать ее рецептам:

- Это же не рецепт для аптеки, не догма, а приглашение к импровизации. Талейран говорил: "Чем меньше рвения – тем больше успеха". Но эта импровизация не должна выходить за рамки разумного. Если написано: "на оливковом масле", не стоит готовить на маргарине. А самое правильное, если каждый рецепт станет поводом к раздумью об истории культуры и человеческого общества. Если он приведет к размышлениям об искусстве той или иной страны.

- Где вы брали все эти рецепты?

- Я собирала их несколько лет по самым разным источникам, в основном тем, что не печатались в России. Переводила с разных языков, знакомилась с кухней многих стран. У меня есть самые экзотические рецепты и самые невероятные истории, с ними связанные. Рецепт блюда из крокодильих хвостов появился в книге, когда я собиралась поехать в гости к брату. Он тоже дипломат и работает в Зимбабве. Казалось бы, ну кому нужен деликатес из крокодильих хвостов? А сейчас их уже подают в московских ресторанах.Такова огромная сила печатного слова...

"Поваренную книгу для рублевских жен" часто называют энциклопедией. По объему материала ее обошла разве что знаменитая "Книга о вкусной и здоровой пище", созданная целой командой отменных поваров и писателей сталинской эпохи. Но рецепты в "Гастрономии кайфа" – это еще не все. Она буквально напичкана захватывающими историями реальных исторических и вымышленных персонажей.

- Я попыталась представить историю литературы через историю гастрономии. О чем рассказывает Гомер в своей "Одиссее"? О том, как его герой разъезжал по морям, наведывался в гости к царям и у них обедал. А сам Гомер при этом ноги от голода протянул... Вы когда-нибудь обращали внимание на то, что вся кухня, описанная великой русской литературой, - это кухня французская? Но и французам было чему поучиться у русских. Мало кто знает, что сервировка стола, принятая теперь во всем мире, родилась на свет благодаря русскому послу в Париже при дворе Наполена III, князю Александру Борисовичу Куракину. Он научил французов подавать блюда по очереди, а не все сразу. С тех пор эта сервировка так и называется "a la russe".

О ТОМ, КАК ЛЮДИ ОДЕВАЮТСЯ

Поглазеть на витрины бутиков нам не удалось из-за дождя, но о моде мы поговорили.

- В России и в Израиле женщины одеваются по-разному. В современной деловой Москве очень строгий дресс-код, а вот у нас на работу можно ходить практически в чем хочешь.

- Женщины, особенно в Москве, стараются одеться красиво и дорого. Здесь есть некий психологический нюанс: в нашей стране люди слишком долго жили в условиях дефицита, когда красивые вещи доставались с огромным трудом. Сегодняшние россиянки наверстывают упущенное, и мне это нравится. Ведь женщина несет в этот мир красоту. Вместе с тем я бы не сказала, что израильские женщины наплевательски относятся к выбору одежды. Посмотрите, сколько вокруг магазинов, сколько красивых и стильных вещей. Мне приходилось встречаться с израильтянками самых высших кругов, брать интервью у жены экс-президента Эзера Вейцмана Реумы, директора Новой израильской оперы Ханны Муниц, художницы Иланы Гур. Почти за 10 лет я познакомилась со многими элегантными дамами в вашей стране. Другое дело, что в повседневной одежде здесь многое определяется климатическими особенностями. Девушки и молодые женщины носят открытую одежду, вначале мне это мешало, но со временем я стала легче воспринимать полуобнаженное тело. Да и мои привычки перестали быть слишком строгими: раньше я не представляла, как можно не надеть чулки, ведь это дурной тон, а теперь изредка могу себе это позволить – конечно, если речь не идет о важной встрече или приеме. Сказывается различие в европейских и средиземноморских культурных кодах: там, где холодно, обнажать тело считается нескромным, его нужно прикрывать.

- Чтобы красиво одеваться, нужны немалые средства...

- Французы говорят: "Вкус начинается тогда, когда заканчивают деньги". Это не значит, что красиво одеться можно без денег. Это значит, что вкус не всегда напрямую от средств зависит. Мне близка британская традиция в одежде: не выставлять богатство напоказ, не использовать крупных блестящих украшений. Англичане считают, что настояшая леди не должна следовать моде, она непременно должна от нее отставать. Вообще, мода зависит от множества самых разных обстоятельств. Не случайно Оскар Уальд говорил: "Мода настолько ужасна, что ее приходится менять каждые полгода". Само слово "мода" в переводе с латыни означает "настроение" Если модельер уловил это настроение – ему повезло. Давайте вспомним, как долго к признанию пробивалась Prada. Лет десять, а то и пятнадцать. И вот сейчас, когда в моде стилистика 60-х, это настроение наконец совпало. А идеи Versace, как только не стало его самого, наоборот, стали казаться чрезмерными, избыточными. Сегодня носить одежду от Версаче уже считается чуть ли не дурным тоном, нуворишеством. Хотя очень многие его образы остались, например, знаменитая медуза, очень выразительная и даже мистическая. (Я когда-то коллекционировала шелковые платки от Версаче.) Зато знаменитой Chanel давно нет в живых, а ее идеи и сегодня так же актуальны, как и много лет тому назад! Остался стиль, остался ориентир для модельеров. Когда-то она сумела угадать "маленькое черное платье" и вошла в историю моды навсегда. Кстати, продавщицами в свои магазины Коко Шанель нанимала русских графинь... При этом сама она была девушкой деревенской, но умело создавала вокруг себя атмосферу загадочности...


ОБ ЭСТЕТИКЕ И ЭСТЕТСТВЕ

Татьяна Юркова – женщина энциклопедически образованная. В разговоре она беспрерывно кого-нибудь цитирует, но эта ее манера не выглядит ни тяжеловесной, ни наигранной. Она не стремится продемонстрировать свою эрудицию. У нее это получается просто и естественно. И еще она производит впечатление очень искреннего человека. Это качество ей удалось сохранить, несмотря на долгие годы исполнения обязанностей жены дипломата.

- Я знаю два языка хорошо – японский и английский. Остальные – со словарем, - смеется Татьяна. – Когда нужно что-то перевести, беру словарь и перевожу. Вот только с немецким у меня не сложилось. Не близок он мне. А вообще, после японского мне уже ни один язык не страшен. Подумаешь – перевести с греческого рецепт! Здесь, в Израиле, многие представления о том, что есть знание, становятся относительными. Очень многие люди здесь говорят на пяти-шести языках и не считают это геройством.

- Да нет уж, один японский язык – это уже геройство...

- Можно сказать, что я "отравлена" японской литературой. Эта литература насквозь эстетская, и это ее качество безусловно на меня повлияло. Настоящая литература рождается благодаря встрече сиюминутного с вечным. Очень точно сказал об этом знаменитый японский драматург Тикамацу Мондзаэмон: "Искусство рождается на тонкой грани между тем, что есть и тем, чего нет".

Татьяна Юркова – эстетка. В ее выборе жизненного пути эстетство сыграло не последнюю роль. Восточная история, искусство и любомудрие – то, что определило ее занятия на долгие годы, вначале в японской группе в университете, а потом в аспирантуре, да и во всем остальном.

- Как получилось, что после стольких лет занятий японской литературой появилась книга о гастрономии?

- В жизни я следую заповеди китайского мудреца Конфуция: "Нужно все время уходить от самого себя, как ящерица от своего хвоста". Я всю жизнь ухожу от самой себя, оттого так разнообразны мои интересы. Но если посмотреть на все три мои книги, казалось бы, такие разные, посмотреть внимательно, оказывается все они об одном и том же. Все они – о красоте жизни. Я начинала с японской литературы, насквозь эстетской, где определяющей формулой можно считать утверждение "то, что красиво суть добро". Этот постулат зеркален по отношению к европейской культуре, замешенной на этике, в которой "добро и есть красота". В японской литературе и эстетике один из главных постулатов обозначается словами "моно-но аваре" – скрытое очарование вещей, благодаря чему японские писатели умеют в обычных вещах увидеть необычное. Я училась у них этому качеству, а, научившись видеть скрытую красоту в литературе, не могла не перенести эту способность и на другие сферы жизни.


ВЕРА РЫЖИКОВА

Журнал «ШАРМ»

февраль 2006, N 110, cтр. 16-20